Уже в изящном XVIII веке словечко "романс" непременно ассоциировалось с чем-то загадочным, причудливым, фантастичным... Насквозь пропахший пороховой гарью XIX-й, казалось, подтверждал: сфера вымысла – наиболее благоприятная арена для титанических борений непредсказуемых, неуравновешенных деятелей культуры. Столь неуместных и неумелых на политической арене. Особенно в годы реакции, в меттерниховской Вене например, где, по слухам, уже и сами слова были лишены каких бы то ни было "политических преимуществ", и только звуки едва-едва удерживали остатки свобод... Так, в искусстве начинают оживать сюжеты старинных преданий; вновь объявляют притязания на былую власть могущественные Духи Природы... Но до чего же узнаваемыми казались современникам эти причудливые, фантастические образы... И в нашем сознании, случается, происходит очеловечивание как олицетворённых, так и совершенно абстрактных начал, представленных искусством Романтизма... Ибо, человечность и собственно человек, его интересы, его внутренний мир, воображение и чувства неизменно находились в центре творчества художников эпохи Романтизма. Справедливости ради следует отметить, что вне интересов человека и человечности немыслимы чьи бы то ни было "политические преимущества". Это неоднократно подтверждал ход истории. О чём романтики, несомненно, были хорошо осведомлены.
