Четвёртая, и последняя, симфония Брамса написана в 1885 году. Как в трёх предыдущих симфониях и в своих концертах, которые являются своего рода симфониями для солирующего инструмента с оркестром, так и в "Четвёртой" композитор придерживается традиционной классической схемы. Но художественные и технические средства композиции ощутимо выходят за круг, очерченный его талантливыми предшественниками – венскими классиками и немецкими романтиками.
Если наша догадка о смысле симфонического творчества Иоганнеса Брамса верна, то в этом произведении композитор завершает создание своего уникального мира. Быть может, это тот самый мир, который призван заменить существующий, с его нелепыми войнами, беспочвенными амбициями, разрушительной завистью…
Масштабность задачи не выражается в привычных, применительно к музыке таких современников Брамса, например, как Лист и Вагнер, торжественности, высокопарности, многозначительности. Напротив, в музыке "Четвёртой" всегда находится место сомнению…
Неоднозначность гораздо притягательнее многозначительности, не правда ли?
Симфонический мир, на создание которого у композитора ушло не семь дней, не семь лет, а без малого четверть века, неоднозначен, своеобразен. В каком-то смысле это совершенное творение, наделённое характерными для реального мира свойствами. Этот мир прозрачен… и загадочен. Он бесконечен в таинственной способности взаимодействовать с нашим сознанием и чувствами – каждый раз по-новому, каждый раз на новом, но лишь на высоком уровне. Быть может, этот воображаемый мир не более чем спасительное прибежище для одинокого, усталого странника, а может, высокий пример умения видеть, слышать, чувствовать, мечтать и воплощать самые сокровенные мечты для человека, только-только отправляющегося в странствие, именуемое жизнью?